Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что… днем….
И у Андрея Вознесенского; "Автопортрет":
И я решил написать...Я нищая падаль, я пища для морга,
Мне душно, как джинну в бутылке прогорклой…
Письмо Владимира к Татьяне:
Я думаю, письмо вам пофиг,
Но, объясниться всё ж хочу.
Алкаш, поэт я и дистрофик,
И мат мне тоже по плечу.
Вы спросите: какого хрена
Пишу вам с бодуна домой?
Всё просто; после алко-крена
Я на мели и чуть живой.
Татьяна, я давно уж болен,
И мой анамнез непростой: -
Мой органон проалкоголен,
Мочусь я серной кислотой.
Священный шланг давно согнулся,
На поле пьяни жертвой пал.
С толчка недавно навернулся
Шары все напрочь оторвал.
Замучили меня кондрашки,
Взамен одной ноги клюка,
И в черепушке таракашки.
И СПИД в крови наверняка.
Ловлю я «белок», мной вскормлённых,
С кровати падал я не раз,
И вижу чёртиков зелёных.
Не помню, кто подбил мне глаз.
Но всё ж постылую свободу
Терять я вовсе не хочу,
Мне нипочём всё: сумасброду,
Поэту, старому хрычу!
Недолго жизнь моя продлится;
Но, чтоб не раньше всё же в гроб,
С утра я должен похмелиться
И огурец солёный чтоб.
Вы не осудите, я верю,
Мой проспиртованный скелет.
Не пожелаете и зверю
Непьющим стать на склоне лет.
Как это всё невыносимо,
Томиться жаждою хмельной
Но вижу я (не очень зримо),
Что вы поделитесь со мной.
Лобзаю ваши я колени,
Рыдаю я у ваших ног:
Татьяна, вышли сотню пенни,
Тогда б купить чекушку смог.
А может, банку политуры
Куплю я, жизнь свою кляня,
И бабы не дают мне, дуры,
И вы не любите меня.
Но так и быть: дошёл до ручки
И ничего уж не боюсь.
Письму конец. Куплю шипучки
И пробкой в тыкву застрелюсь!
Подождем, а вдруг, автор удивит? 