Мамонтов, акула пера.

[SVV]

http://www.echo.msk.ru/blog/sergeytopol/951659-echo/

[мура]

Серёжа. Задолбал. Если и делаешь ссылку, то объясни и обоснуй. Никто и никогда не лазиет по ссылке, если ты не Экслер. А ты не Экслер. И даже не Веро4ка. И не Саша Грей.

[Елисей Овальный]

Ссылку на ейху пока не читал, но есть вот что:

"Мамонтов в гостях у "Собчак живьем"
Интервью около часа.

Собчак: А вы будете рассказывать о коррупции среди других членов правительства?
Мамонтов: Собчак, Вы богатая в своей Барвихе там все общаетесь, а я из другого общества…
Собчак: Раз Вы говорите, что будете ещё делать передачи о коррупции, если будет материал, то вот у Навального есть расследование на тему коррупции в Транснефти, Вы возьметесь за это?
Мамонтов: Я тут прошел у Вас по каналу, такие все люди молодые, креативные, камеры всякие, сами беритесь.
Собчак: Вы человек верующий. Как вы думаете, как карает бог за ложь, за клевету?
Мамонтов: Вы это у него спросите, я об этом говорить не буду, это личное.
Собчак: Вы в своем фильме сказали, что власть взяла курс на обновление, могли бы конкретно привести примеры?
Мамонтов: Власть будет поднимать промышленность и заставлять олигархов, которые наворовали наши деньги, вкладывать их в нашу страну."

[Елисей Овальный]

Ну, собственно, текст по верхней ссылке:

Случай из жизни. Аркадий Мамонтов 15 ноября 2012, 16:47 (Сергей Тополь, журналист)
С Аркадием Мамонтовым судьба свела меня в Москве летом 1995 года после событий в Буденновске, куда я был послан как спецкор «Коммерсанта» освещать те трагические, но уже порядком подзабытые события, перевернувшие одну из трагических страниц новейшей российской истории.

О том, как там все происходило, я написал книгу «Будённовск. Репортаж под прицелом».

Встреча продолжалась пару минут, после этого я Мамонтова не видел и его репортажи не смотрел. Но об этом ниже.

Хотя пару репортажей я все-таки посмотрел. Правда, в записи. Дело в том, что несколько лет назад умерла жена моего друга. Удивительной красоты и ума женщина. Кандидат медицинских наук. У нее был диабет. Ей ампутировали ногу. Я не знаю, кто бы так мужественно держался как она. Просила не считать ее инвалидом, обдумывала, как приспособить автомобиль к ее, как она считала, маленькому недостатку. А потом у нее стали отказывать почки. Она жила на диализе и ждала, когда придет ее очередь на пересадку. Не дождалась. Мамонтов слепил спецрепортаж об убийцах в «белых одеждах» и очередь вместе с сотнями жизней оборвали. В общем, жена моего друга до операции не дожила. Дело врачей вскоре закрыли за недоказанностью, а российская наука еще больше отстала от мировой.

Второй раз я увидел и опять в записи его поделку о трех дурах, скромничающих на солее храма, под которым автомойка и другие богоугодные РПЦ заведения. На экране монитора Мамонтов с прокурорскими интонациями резонерствовал, клеймил и придавал анафеме дур, которым было остаточно отцовских розог, как самых главных врагов церкви. Похоже, все это было на суд святой инквизиции.

В общем, привожу конец главы «Солидарность» из моего «Будённовска»:

«Никаких решительных действий ни боевики, ни федералы не предпринимали. С помощью переговоров удалось добиться лишь освобождения нескольких заложников и выдачи тел убитых в больнице милиционеров.

Басаев продолжал настаивать на пресс-конференции, а власти весь день решали, стоит ли ему дать возможность встретиться с журналистами. Поскольку сотовым телефоном нас с Эдди Оппом перед отъездом не снарядили, то первую информацию и фотопленки мы передали в Москву с кем-то из корреспондентов, которого сменил коллега.

Потом я договорился с двумя телевизионщиками из НТВ. Они каждый день ездили на несколько часов в Пятигорск перегонять в Москву свои съемки, для чего наняли местного водителя. Из Пятигорска я мог спокойно позвонить в редакцию. — Заплатишь — возьмем, — сказал один из телевизионщиков.

Честно говоря, меня это удивило. Проведя полжизни в геологических партиях, я часто пользовался автостопом, и никто никогда не просил у меня за это деньги.

Тем более что платили они не свои, а казенные. Да и место свободное у них было — я никого не стеснял.

В Пятигорске остановились на пару часов в гостинице «Интурист» у подножья горы Машук, рядом с местным телецентром. Сняли номера. Я принял душ. Поговорил с Москвой.

Только на обратном пути в машине я вспомнил, что забыл заплатить за номер и паспорт остался у портье.
— Давай деньги, — сказали мне. — Паспорт завтра — привезем.
Прикинув, что больше 100 тыс. (старых) номер стоить не может, я отсчитал купюры.

Через два дня мне вместо паспорта вручили записку спецкора НТВ Аркадия Мамонтова о том, что гостиничный номер стоит гораздо дороже и что пока я не расплачусь, мой паспорт побудет у него.
— А где Аркаша? — полез я в карман за деньгами.
— Он в Москву вчера улетел, — пояснил его коллега.
— С моим паспортом?
-Ну, ты же должен, — спокойно сказали мне.
Я тупо глядел на записку. Меня оставили в зоне боевых действий без паспорта. Да и билет, чтобы лететь в Москву, я не смогу купить.
— Он что, обалдел?
— Почему же, ты ему должен.

Крыть мне было нечем. Тут в клубе дали связь с Москвой, и я, растолкав очередь, набрал номер, который был в записке.


На удивление, трубку взял сам Мамонтов.
— Ты что, мразь, действительно не понимаешь что сделал? — орал я в телефон.
Мамонтов повесил трубку.

Через неделю в Москве, когда все кончилось, он пришел на встречу со мной с двумя охранниками. Я взял паспорт и полистал его. Все странички оказались целые, и я сунул документ в карман. Достал деньги и вслух пересчитал их. А затем как бы невзначай: невзначай уронил на асфальт. Повернулся и пошел к машине. До нее было метров пятьдесят. Перед тем как уехать, я обернулся. Мамонтов на коленях, с красным лицом, вот-вот удар хватит, ползал по асфальту, собирая деньги. Его спутники молча смотрели мне вслед.

Журналистское безделье закончилось 16 июня. Около пяти часов вечера. В пресс-центр пришел офицер и сказал: «Записывайтесь, кто пойдёт к Басаеву». Записались все, однако попасть в больницу удалось лишь избранным".

***

Билет на самолет в Москву мне продали по командировочному удостоверению, которое отметили подписями и печатью с волком Шамиль Басаев и его правая рука Асланбек Большой. Оба покойники.